Гаражу Особого Назначения – 95 лет!

Коллекцию автомобилей первых лиц государства показывают крайне редко. Не упустите свой шанс увидеть её. Уникальная выставка в Сокольниках откроется ровно через месяц и продлится всего лишь пять дней — с 4 по 8 марта. 95 главных машин страны. 95 удивительных историй. 95 лет Гаражу Особого Назначения.
Подробнее в комментариях.

ГОН был образован в январе 1921 года путем выделения из состава автомобильной базы Совнаркома самых лучших машин — британских Rolls-Royce и французских Delaunay-Belleville, которым предстояло обслуживать только В.И. Ленина и его родственников. Обе марки числились фаворитами ещё в царском гараже — Николай II чаще всего ездил на «Делонэ», но с 1913 года стал отдавать предпочтение «Роллс-Ройсам». Последняя партия этих машин, заказанная в 1916 году для царя, царицы и их дочерей, так и не дошла до России из-за начавшейся революции.

Как верный ленинец, Иосиф Сталин поначалу пользовался «Роллс-Ройсами», но в дальнейшем полюбил американские «Линкольны», «Кадиллаки» и «Паккарды». Именно по американским лекалам в 1936 году скроили первый советский лимузин ЗиС-101, следующая, уже послевоенная модель — ЗиС-110 почти полностью копировала Packard-180. Вскоре появился и броневик ЗиС-115, являвшийся на тот момент самым защищённым автомобилем в мире. Как и все советские машины, эти флагманы автопрома СССР изготавливались исключительно из комплектующих отечественного производства.

С приходом к власти Хрущёва броневики сталинских времен исчезли из Гаража Особого Назначения, уступив место кабриолетам, в которых так любил красоваться Никита Сергеевич. При Хрущёве появляется новое поколение правительственных автомобилей — ЗИЛ-111 и его модификации, напоминающие американские модели эпохи «аэростиля». Однако в США «аэростиль» был лишь направлением в автомобильном дизайне, а вот СССР в те годы стал настоящим первопроходцем аэрокосмической эры: 14 апреля 1961 года открытый ЗИЛ-111В встретил в Москве первого космонавта Юрия Гагарина.

Переход от хрущёвской экспрессивности к брежневскому спокойствию отразился и на главных автомобилях Советского Союза — в Гараже Особого Назначения появились ЗИЛ-114 и ЗИЛ-117 — строгие, прямые и стремительные, как будто вычерченные по линейке. Сам Леонид Ильич знал толк в автомобилях и был единственным советским лидером, умевшим ими управлять. И не только умевшим, но и любившим это занятие — лучшим подарком для Генерального секретаря ЦК КПСС всегда был хороший автомобиль, а его обширная автоколлекция до сих пор овеяна тайнами и легендами.

Провозглашенная Горбачёвым «перестройка» не сильно отразилась на главном автомобиле страны — ЗИЛ-41047 представлял собой всего лишь усовершенствованный вариант ЗИЛ-114. Но даже после несколько рестайлингов, модель сохранила свой строгий и холодный стиль времен ядерного противостояния двух сверхдержав. Благодаря длине в 6330 мм ЗИЛ-41047 долгое время считался самой длинной серийной моделью легкового автомобиля в мире. Но даже в таком лимузине Горбачёву было тесно, и он частенько покидал роскошный салон, чтобы вживую пообщаться с советскими людьми.

Первую популярность в народе Борис Ельцин приобрёл благодаря поездкам на работу в обычном троллейбусе, а когда пришёл к власти, первое время по инерции продолжал пользоваться ЗИЛом, но с 1995 года пересел на Mercedes-Benz S600 Pullman Guard. Так была нарушена 60-летняя традиция лидеров страны передвигаться исключительно на отечественных автомобилях. И хотя изредка Борис Николаевич брал с собой в зарубежные поездки ЗИЛ, именно при нем в Гараже Особого Назначения прочно закрепились автомобили Mercedes-Benz, составившие основу Президентского кортежа.

Сегодня в Гараже Особого Назначения по-прежнему доминируют «Мерседесы», но дело идёт к появлению нового российского лимузина. Сегодня Президент России — единственный лидер в «Большой восьмерке», пользующийся автомобилем, произведённым не в своей стране. Ситуацию призван исправить проект «Кортеж» и, по слухам, Президентский лимузин будет носить имя «Мономах». Презентацию автомобилей проекта планируется провести во время инаугурации нового Президента России в 2018 году.

Время работы выставки в Сокольниках:

4 марта с 12:00 до 18:00
5 марта с 10:00 до 19:00
6 марта с 10:00 до 19:00
7 марта с 10:00 до 19:00
8 марта с 10:00 до 17:00

Билеты со скидкой можно приобрести онлайн.
Официальный билетный партнёр RedKassa.ru

Ну уж коли разговор зашёл об автомобилях первых лиц государства, то стоит упомянуть и о авто последнего российского императора, тем более, что тема весьма интересная.

«Делонэ-Бельвилль» — машина для своего времени знаковая. Это авто с характерным бочкообразным моторным отделением специалисты считали чудом технической мысли, истинным воплощением автомобильного гения.

Первый «Бельвилль» появился в гараже Императора Николая II в 1906 году. Это был открытый «мотор» с кузовом «трипль-фаэтон» с тремя рядами сидений, купленный Министерством двора в Париже уже в готовом виде (следует заметить, что автомобильные компании в начале прошлого века строили главным образом шасси, а кузова изготавливались специальными кузовными ателье — традиции, идущая еще со времен «каретостроения» и сохранившаяся, по меньшей мере, до начала Второй мировой войны).

Но, поскольку ХХ век еще только начинался, и время «прет-а-порте», «готового платья» (в отличие от платья, сшитого по индивидуальной мерке, на заказ у портного) еще не наступило, русский Император заказал еще два автомобиля той же марки, но на этот раз в соответствии со своими вкусами.

В первую очередь, «моторы» должны были быть надежными. Так, например, рулевое управление предполагалось усилить дублирующими тягами, они, фактически становились двойными. Также дублированной должна была стать система зажигания. Вместо архаичного и не слишком надёжного конусообразного сцепления машины должны были быть оборудованы более современными на тот момент агрегатами дискового типа. Дублированной, согласно пожеланиям специалистов Императорского гаража, была и система старта двигателя: помимо привычного для тех лет запуска от заводной ручки, машины должны были быть оборудованы системой запуска с водительского места. В качестве особых пожеланий были заявлены возможно меньшая шумность при трогании и движении, а также плавный ход и торможение без рывков.

В 1908 году в императорском гараже появился «Бельвилль» с кузовом «ландоле» работы парижского ателье «Ротшильд, сыновья, Реймс и Ошер» (для поездок летом). На следующий год к нему присоединился «Бельвилль»-«лимузин» с кузовом от парижского же «Кельнер и сыновья» (для зимы). Лимузин обошелся в весьма круглую сумму в более чем 22 тысячи рублей («ландоле», впрочем, был не многим дешевле). С учетом того, что рубль в начале ХХ в. был золотым, и монета в один червонец (10 рублей) заключала 8.6 г чистого золота, прихоть Его величества обошлась почти в 19 килограмм золота, что в современных ценах составляет более чем 730 тыс. долларов. Отечественный «мотор» «Руссо-Балт», с кузовом «лимузин» стоил почти втрое дешевле. Впрочем, изготовленное на заказ чудо галльского технического гения стоило того. Плавность и бесшумность трогания с места обеспечивалась пневматикой: воздух высокого давления поступал непосредственно в цилиндры, а когда «мотор» набирал ход, «шоффер» переходил на бензиновое питание двигателя. Плавность торможения обеспечивалось той же пневматической системой, подающей сжатый воздух в цилиндры, так что машина, помимо прочего, могла тормозить ещё и двигателем.

К 1917 году в императорском гараже насчитывалось уже семь «Бельвиллей», в том числе особенно, говорят, любимый государем до Первой мировой войны «мотор» с кузовом «шоффер-купе» от все того же «Кельнер и сыновья». Впрочем, с началом войны государь если и выезжал на «Бельвиллях», то это были «моторы» «модели 45» (где 45 — мощность двигателя в лошадиных силах) — возможно потому, что это были самые новые машины, приобретенные в 1913 и 1914 годах.
Допущенных к управлению Императорскими «Бельвиллями» было лишь двое: начальник гаража князь Владимир Николаевич Орлов и личный шофёр Императора (впоследствии — заведующий технической частью гаража) Адольф Кегресс.

Кегресс, кстати, имел непосредственное отношение и к послереволюционной судьбе «Бельвилля»-«ландоле» от Ротшильда и К°. Будучи французским подданным, он поступил весьма прозорливо, когда вскоре после передачи матчасти Императорского гаража представителям Временного правительства вместе с женой и детьми, не дожидаясь октябрьского переворота, уехал из России на историческую родину. Причем из России он уехал на том самом «ландоле». Справедливости ради отметим, что сей «мотор» среди машин гаража бывшего Русского Императора к тому времени уже не числился, поэтому о «приватизации» говорить тут не приходится — еще в 1916 году «ландоле» было передан Российскому автомобильному обществу для нужд фронта.

По одной из версий, выехав из Петрограда вместе с женой и тремя детьми, Кергесс с семейством добрался сперва до Хельсинки, а затем и до Стокгольма, откуда, продав бывший «ландоле» царской семьи одному из отелей шведской столицы, уехал во Францию. Согласно этой версии автомобиль продолжал доставлять постояльцев отеля с вокзала и на вокзал до конца 20-х годов, при этом ни владельцы гостиницы, ни тем более гости и понятия не имели, на чьей машине они ездят.
По другой версии, Кегресс продал «мотор» некоему инженеру Флосселю еще в Хельсинки, а уж Флоссель перепродал его в Швецию. О гостинице в этой версии не упоминается, зато утверждается, что автомобиль был перестроен в 16 местный автобус и с 1921 работал на междугородной линии Хувудста-Стокгольм. Последнее фото этого автобуса датируется 1925 годом.

После октябрьского переворота автомобили из гаража бывшего Императора поступили в распоряжение Советской власти. Один из «Бельвиллей» (судя по всему, это был один из «моторов» 45-й модели) был закреплен за Председателем Совета Народных Комиссаров В.И. Лениным. Кроме того, за Лениным был закреплены «Роллс-Ройс» и автомобиль марки «Тюрка-Мери» (во времена Временного правительства на нем ездил известный террорист Б. Савинков).
Автомобиль «Тюрка-Мери» 1916 года выпуска с кузовом «ландо-лимузин» относится по большей части к петроградскому периоду жизни вождя мирового пролетариата, причем с этим «мотором» связано два происшествия. Во-первых, это угон, совершенный неизвестными лицами от центрального подъезда штаб-квартиры большевиков в Смольном в ноябре 1918 года (похитителей вскоре обнаружили, и автомобиль был возвращен). Во-вторых, покушение, совершенное на Ильича в первый день 1918 года.

Поздним вечером, при возвращении в Смольный с митинга солдат-красногвардейцев Петроградского военного округа, который начался около 19 часов в Михайловском манеже (в 1949 перестроен в крытый Зимний стадион), автомобиль, в котором находились предсовнаркома Владимир Ленин, нарком по военделам Николай Подвойский, швейцарский социал-демократ Фриц Платтен и шофер Тарас Гороховик, был обстрелян из револьверов при съезде с Симеоновского моста через Фонтанку (ныне — мост Белинского) на Симеоновскую улицу (ныне — ул. Белинского). Платтен пригнул голову Ленина и тем, возможно, спас ему жизнь. При этом самому Платтену пуля повредила кисть руки (по другим данным — лишь палец). Заговорщики, которыми оказались бывшие офицеры, вскоре были арестованы, отданы под суд, осуждены, но не расстреляны, как можно было бы подумать, а отправлены на фронт — революция еще не вышла из романтического своего периода.
Один из Императорских «Делонэ-Бельвиллей» (городской номер № 3675) также угоняли, и это тоже произошло в Петрограде — машину, числящуюся в Петроградской резервной автобазе СНК собирались отправлять в Москву, вслед за переехавшим 10-11 марта 1918 года в древнюю столицу Советским правительством, но не успели: 30 марта «мотор» был угнан. Машину обнаружили через несколько недель, в мае, причем аж в Старой Руссе, где она находилась в распоряжение уездного исполкома. При этом шоферам Гилю, Бородачеву и Никитину для того, чтобы вернуть пропажу, потребовался мандат, подписанный 18 мая 1918 года ни много, ни мало — Секретарем Управления делами Совнаркома тов. Горбуновым — «по-хорошему» уисполком возвращать авто не желал (никуда, однако, не делись, против мандата не попрешь). Помимо этого, «Тюрка-Мери» и «Бельвилль» фигурируют в рассказах еще о двух ЧП, произошедших с вождем мирового пролетариата: о покушении на заводе Михельсона 13 августа 1918 и об ограблении 24 декабря того же года в Сокольниках.
Что касается завода Михельсона (ныне — «Московский электромеханический Завод имени Владимира Ильича», Москва, Партийный пер., 1), то можно с уверенностью сказать, что ни «Тюрка-Мери», ни «Бельвилль» к данному происшествию не имеют никакого отношения, по той простой причине, что к гранатной мастерской механического и чугунолитейного завода Льва Михельсона невдалеке от Серпуховской заставы (метров на 600 южнее нынешней станции м. «Серпуховская») Ленин прибыл на автомашине «Рено 40CV» (1913 г.в., кузов «ландоле») на ней же Гиль привез раненного Ленина в Кремль. Кстати, на место покушения на вождя мирового пролетариата сегодня попасть может каждый, оно находится в открытом доступе, в сквере при заводе, и отмечено памятным камнем, установленным в 1922 году.Теперь о случае в Сокольниках. Вечером, примерно в половине четвертого 24 декабря 1918 года (в воспоминаниях шофера вождя Степана Гиля «Шесть лет с Лениным», опубликованным в 1928, ошибочно указана дата 19 января 1919 года) Владимир Ильич с сестрой Марией Ильиничной, шофером Степаном Гилем и сопровождающим их чекистом Иваном Чибановым выехали из Кремля в Сокольники. В советские годы, когда было принято умиляться чрезвычайной человечностью вождя, считалось, что Ленин ехал на детскую ёлку в одну из подмосковных лесных школ.
В действительности, дело обстояло несколько прозаичнее. В лесной школе в Сокольниках действительно в этот день должна была состояться ёлка, но Ленин на ёлку ехал, как бы это сказать, — заодно, что ли. Дело в том, что в то время в здании школы проживала его жена, Надежда Крупская. По одной версии, именно она и организовала в бывшей усадьбе потомственного почетного гражданина, купца 1-й гильдии Ивана Ляминых (Сокольничий 6-й Лучевой просек, 31–39), конфискованной Советской властью, лесную школу — своего рода санаторий-пансионат для детей-сирот.По другой — Крупскую в лесную школу для поправки здоровья (а в ноябре 1918 года здоровье Надежды Константиновны резко ухудшилось) определил управделами Совнаркома Владимир Бонч-Бруевич. Именно он выделил для жены вождя мирового пролетариата пару комнат на втором этаже, куда время от времени приезжал и Ленин.
Как бы то ни было, вечером 24 декабря 1918 Ленин ехал в тихий московский пригород, где он не раз бывал, в загородную усадьбу, на чистый воздух и тишину, ну а дети, ёлка — это так, впрочем, а почему бы и нет.
Машина выехала из Никольских ворот в одиночку, без охраны, проследовала по Никольской улице и выехала на Мясницкую (по другим данным маршрут выглядел иначе: Спасские ворота — Ильинка — Китайский проезд — Мясницкая). Садово-Спасскую машина пересекла не в районе Красных ворот (это более логичный маршрут: Мясницкий проезд — Красные ворота — Каланчевская улица — Каланчевская площадь), а в районе Орликовского (ныне — Орликова) переулка. Затем, повернув направо, в 1-й Дьяковский переулок (в 1968 году присоединен к Орликову переулку), машина вышла на Каланчевскую улицу почти у самой Каланчевской площади, и здесь, «в нескольких саженях от площади» (С. Гиль), вероятно, в районе проезда под ж/д путями Окружной железной дороги, автомобилю преградил дорогу какой-то субъект в шинели и грозно крикнул «Стой!» (данные С. Гиля; по другим данным, инцидент произошел чуть раньше, в районе Ермаковского ночлежного дома в 1-м Дьяковском пер., причем дорогу автомобилю преградил не один человек, а несколько, и эти люди были вооружены револьверами). Гиль «... прибавил ходу, и круто взял поворот». Машина проследовала дальше.
«... Владимир Ильич спросил:
— В чем дело?
Я ответил, что какой-то неизвестный, должно быть, пьяный, преградил нам путь».
Пройдя Каланчевскую пл., «мотор» вышел на Краснопрудную улицу, а затем — на Сокольническое шоссе (ныне — ул. Русакова). И здесь, в районе конторы Калинкинского пивовареного завода (примерно в районе нынешнего дома № 13 — само здание конторы, памятник архитектуры самовольно снесено ретивыми коммерсантами в 2008 году, сейчас на этом месте торговый дом «Бородино») здесь путь машине ещё раз преградили. На это раз это было несколько человек с револьверами, выскочивших на середину улицы. «Я хотел „проскочить“, — пишет Гиль, — но Владимир Ильич потребовал, чтобы я остановил машину. Он думал, что это милиционеры, проверяющие документы».
Машина остановилась «... поравнявшись с мостом» (имеется в виду, существующий и ныне проезд под веткой Московско-Казанской железной дороги).
Размахивавшие оружием субъекты оказались никакими не милиционерами, это были обычные налётчики (в налёте участвовали: потомственный бандит Яков Кошельков, настоящая фамилия Кузнецов, главарь банды, Василий Зайцев («Заяц»), Фёдор Алексеев («Лягушка»), Алексей Кириллов («Лёнька Сапожник»), Иван Волков («Конёк») и Василий Михайлов). Бандиты выволокли пассажиров из автомобилей, обшарили карманы (у Ленина отобрали совнаркомовский пропуск, бумажник и браунинг), затем высадили шофёра, и, сев в авто, укатили в сторону Сокольников. Подробности про то, как обескураженные пассажиры — «... ловко, — произнес Владимир Ильич, — вооруженные люди, и отдали машину» — отправились в Сокольнический райсовет, как часовой долго не хотел их пускать, про то, как они не нашли в совете никого, кроме дремлющего телефониста и прочее — можно почитать у Гиля.
Но вот что интересно: Гиль пишет — «... Решили отправиться в Совет Сокольнического района и оттуда позвонить в Кремль, в ВЧК.
— Неужели Совет находится неподалеку? — удивился Владимир Ильич.
Нам указали на двухэтажный дом за мостом».
А вот тут начинаются загадки.
Что это за «дом неподалеку»?
Вот и другие источники вторят шофёру вождя, дескать, до райсовета (по др. сведениям — райкома партии) было, что называется, рукой подать, дескать, яркий фонарь, который горел перед входом, был ясно виден невдалеке.

Но вот, что интересно. Если верить справочнику «Вся Москва» за 1923 год, Сокольнический райисполком находился в помещении бывшей богадельни братьев Боевых по адресу Стромынка, дом 4 (в справочнике — «б. богадельня Боева», сейчас в этом здании — Московский городской научно-практический центр борьбы с туберкулезом). От ж/д ветки до Стромынки, в общем-то, не так уж и далеко, где-то километр с небольшим, так что, фонарь над входом, тем более, если он яркий, теоретически увидеть было можно. Но вот беда, Сокольническое шоссе (Русаковская улица) при переходе в Стромынку в районе Стромынской площади (чуть дальше современного входа в м. «Сокольники») изгибается вправо, так что увидеть можно было бы, разве что яркий прожектор, бьющий вертикально в небо.

Адрес райкома партии — Верхне-Красносельская, дом 5 (на нынешней Верхней Красносельской такого дома вообще нет), это тоже сравнительно недалеко, но в переулках, — от пивзавода Калинкина его никак не разглядеть.
Разумеется, справочник за 1923 год — не показатель; вероятно, справочник года так 1918 был бы куда более кстати, — увы, не факт, что справочники советского периода ранее 1923 года вообще существуют в природе.
Однако помимо справочника, существует схема расстановки революционных и контр-революционных сил в октябре-ноябре 1918 года, на которой звездочкой («Районные партийные комитеты и штабы Красной гвардии») отмечено место невдалеке от нынешнего входа в м. «Сокольники» — примерно там, где сегодня располагается гостиничный комплекс «Холидей Инн — Сокольники». А вот здесь фонарь от места событий вечера 24 декабря 1918 года увидеть можно было вполне.

Впрочем, не исключено, что «двухэтажным домом за мостом» с «ярким фонарем перед входом» могла оказаться... каланча Сокольнической пожарной части, от которой до Стромынки, 4 рукой подать.
От Стромынки ли, от другого места, но дальнейшие пути шофёра и пассажиров стали существенно разниться.
Вскоре пришли три машины с вооружённой охраной, Ленин с Марией Ильиничной и чекистом Чибановым отправились в лесную школу, а вот Степана Гиля вождь, погрозив пальчиком, отправил на поиски похищенного авто. Гиль при помощи В.Д. Бонч-Бруевича и Дзержинского поднял на ноги всю московскую милицию и ЧК, и машина в ту же ночь (по другим данным — наутро) была обнаружена. Налетчиков, правда, арестовать не удалось, но сам застрявший в сугробе «мотор» был найден у Крымского моста (по некоторым данным, на Хамовнической набережной). Рядом нашли тела двух погибших — постового милиционера Николая Олонцова и красноармейца Московского инженерного военного парка (по другим сведениям — курсанта) Петрова.
Что произошло — остаётся только гадать. Скорее всего, постовой милиционер, оповещённый о разыскиваемом авто, заметил машину, опознал её и сразу открыл огонь на поражение (в противном случае, ничто не мешало налетчикам, подъехав поближе и остановившись, якобы для предъявления документов, «завалить мента» в четыре, а то и более ствола — как позже выяснилось, Кошельков имел обыкновение палить из двух «стволов» одновременно). Пуля милиционера попала в шофёра, который, видимо, был серьёзно ранен — по крайней мере, управлять «мотором» он больше не мог (иначе бы бандиты скрылись на автомобиле) — ещё, кстати, аргумент в пользу того, что стрельбу милиционер открыл без предупреждения, сразу по шофёру. Шофёр был ранен, но не убит — ибо вряд ли бандиты потащили бы с собой труп. Но все-таки огневое преимущество в «икс» «стволов» к одному, видимо, дало о себе знать, милиционер был убит, а бандиты скрылись. Причем скрылись столь быстро, что Гиль обнаружил в машине и опознал некоторые похищенные вещи.
Непонятна в этой истории роль Петрова, есть даже версия, что он оказался на месте преступления случайно и пал жертвой шальной пули. Возможно также (это более героическая версия), что, увидев, милиционера в форме постового, ведущего в одиночку огневой бой с непонятным автомобилем, Петров бросился на подмогу, но был убит. Оружие бандиты забрали у обоих.
Несмотря на то, что машина была найдена, следствие по делу о нападении на Ленина продолжалось, и лишь 21 июня 1919 года наступила развязка. Именно в этот день Яков Кошельков и его подельники (в данном случае, другие, не те, что высаживали Ленина на мороз декабрьской ночью в Сокольниках) были блокированы в доме № 8 по Старой Божедомской улице (ныне — ул. Дурова) и в перестрелке убиты (Кошельков умер через два часа, не приходя в сознание). При нём нашли два маузера, браунинг Ленина, крупную сумму денег и документы на имя убитых сотрудников московской ЧК Караваева и Ведерникова. Нашлось ли при этом совнаркомоское удостоверение Ленина и нашлось ли оно вообще, источники не сообщают.